Одинокий гений

Программа

Рахманинов. «Утес»
Хачатурян. Сюита к драме Лермонтова «Маскарад»
Стразов. Симфоническая поэма «Демон»
Балакирев. Симфоническая поэма для оркестра «Тамара»

С.В. Рахманинов. Симфоническая поэма «Утес», op. 7 (1893)

Произведение было написано летом 1893 года в харьковском имении Я. Н. Лысикова, где Рахманинов проводил лето, ставшее весьма плодотворным для молодого композитора: в то же лето были написаны сюита для двух фортепиано Op.5 и концерт для хора «В молитвах неусыпающую богородицу». В октябре того же года «Утес» был показан П.И. Чайковскому. Произведение ему настолько понравилось, что он предложил включить «Утес» в программу предстоящего европейского тура. К сожалению, этим планам было не суждено сбыться, 25 октября 1893 года Чайковский скоропостижно скончался.
Премьера фантазии состоялась 20 марта 1894 года в симфоническом собрании Русского музыкального общества под управлением В.И. Сафонова.

В качестве эпиграфа к фантазии послужили начальные строки стихотворения М. Ю. Лермонтова «Утес»:
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана…

В дарственной надписи, сделанной на подаренном Чехову печатном экземпляре фантазии, значится: «Автору рассказа „На пути“, содержание которого с тем же эпиграфом служило программой этому музыкальному сочинению».

В 1941 году, к столетию со дня смерти Лермонтова (1814—1841), Московский театр имени Вахтангова ставил его драму «Маскарад». Это одно из самых значительных произведений безвременно погибшего поэта.

 

Музыка Театром имени Вахтангова была заказана Хачатуряну, который успел проявить себя как яркий театральный композитор, прекрасно чувствующий сцену. «Моя страсть к театру такова, что если бы музыка в свое время не заполнила мои думы, я, наверное, стал бы актером», — говорил Хачатурян. Он с радостью принял заказ. «Я никогда не перестану удивляться чуду, которое являет собой драма "Маскарад", написанная Лермонтовым, когда ему был 21 год, — рассказывал позднее композитор. — К работе над музыкой я отнесся очень серьезно. Было тому несколько причин. Во-первых я любил Театр имени Вахтангова, заказавший мне эту музыку, часто бывал в нем. Во-вторых, я знал, что много лет назад к постановке "Маскарада", которую осуществил в Петербурге Всеволод Мейерхольд, музыку писал Александр Константинович Глазунов. Когда спектакль этот был в 1938 году восстановлен и я увидел его, то был удивлен: в музыке Глазунова не оказалось вальса, "заданного", как мне представляется, самим Лермонтовым. Мне глубоко запали в душу слова Лермонтова, вложенные им в уста Нины, когда, вернувшись с рокового бала, она вспоминает:

Как новый вальс хорош! в каком-то упоеньи
Кружилася быстрей — и чудное стремленье
Меня и мысль мою невольно мчало вдаль,
И сердце сжалося: не то, чтобы печаль,
Не то, чтоб радость...

Я буквально потерял покой, едва ли не бредил вальсом.
В то время я позировал для портрета художнице Евгении Владимировне Пастернак. И вот в один из сеансов я неожиданно "услышал" тему, ставшую второй темой будущего моего Вальса. Могу ли я объяснить, как она родилась во мне? Вряд ли...»

 

Станислав Петрович Стразов родился в 1941 году в Иванове. Получив среднее образование в Ивановском музыкальном училище по двум специальностям (пианист и музыковед), он поступил в Горьковскую консерваторию также на два факультета.

Творчество Станислава Стразова обширно и в жанровом отношении многообразно, в чем отразился универсализм его музыкального образования и последующей деятельности, соединившей композицию с искусством пианиста и дирижера. Он автор шести симфоний, симфонических поэм, увертюр, произведений концертно-симфонического жанра, многочисленных сочинений для хора, фортепиано и других инструментов, романсов, песен, музыки к театральным спектаклям и телефильмам.

Музыке Стразова присущи мелодизм широкого дыхания, теплота и искренность высказывания. В стилевом отношении она опирается на традиции классической, в особенности русской классической музыки, выявляя их в своем индивидуальном ключе. Сочинения его отмечены чистотой художественного вкуса и высоким профессионализмом письма. Его музыка богата по языку, гармонически и полифонически насыщенна, композиторская техника, поставленная на службу выразительности, привлекает отточенностью.

Важная черта музыкального мышления Стразова — масштабность, влечение к крупным формам, особенно заметные в его симфониях, обладающих глубиной образного содержания и драматургическим размахом. Знаток оркестра, ярко заявляющий о себе за дирижерским пультом, композитор проявляет в симфонических сочинениях большое мастерство инструментовки, партитуры его полнозвучны, тембрально богаты. Все эти черты нашли отражение в его симфонической поэме «Демон».

 

Первоначальный замысел поэмы по стихотворению Лермонтова возник под впечатлением поездок Балакирева на Кавказ в 1862 и 1863 годах. «… Лермонтов из всего русского сильнее на меня действует… — писал он из Ессентуков Стасову. — Мы совпадаем во многом, я люблю такую же природу, как и Лермонтов, она на меня так же сильно действует… и много есть еще струн, которые Лермонтов затрагивает, которые отзываются во мне». Среди поэтического наследия Лермонтова (1814—1841) особенно привлекло композитора стихотворение, написанное под впечатлением услышанной поэтом на Кавказе старинной грузинской легенды: «Когда еще царила в Грузии великая царица Тамара, у нее была развратная, беспутная сестра (Дарья)… Наконец, боясь срама, заперла ее Тамара в Дарьяльскую башню. Кто бы ни проходил по ущелью, все тут стали зазываться негодницей в крепость, а потом этих несчастных убивали, и поныне их души носятся вереницей по ущелью Дарьяла, а когда воет ветер в Девдорак- ском ущелье, — это стонут и плачут о своих грехах замученные бедняки Кавказа».

В действительности в Грузии никогда не было ни царицы, ни царевны Дарьи. По-видимому, это имя возникло в легенде от названия ущелья — Дарьял. На изображенную в легенде Дарью похожа грузинская царица XVII века Дареджан. Надо думать, народная память заменила имя Дарьи на Тамару, героиню многих народных сказаний. Лермонтов написал свою балладу незадолго до своей безвременной гибели, в 1841 году.